Этап 1. Записка
…Открыв прокладку, я увидела: на белой поверхности дрожащими красными буквами были выведены два слова:
«ОН ОПАСЕН».
Я сначала даже не поняла. Мозг упрямо отказывался складывать буквы в смысл.
«Он опасен». Кто он? Мой парень? Случайный прохожий? Продавец мороженого у входа в парк?
Я стояла в тесной кабинке торгового центра, сжимая в руках этот нелепый, абсурдный предмет, и чувствовала, как к горлу подкатывает тошнота. Руки задрожали.
Женщина, сунувшая мне прокладку, явно нервничала — я вспомнила её побелевшие губы, быстрый взгляд на моего парня и едва слышное: «Тебе это пригодится».
Я прислушалась к себе: никакого «женского» дискомфорта, ради которого незнакомки обычно выручают друг друга. Только липкий страх.
Некоторое время я просто сидела на закрытом унитазе, пытаясь успокоить дыхание. Потом аккуратно сложила прокладку, спрятала в карман джинсов и вышла к раковинам умывальника. В зеркале — бледное лицо и расширенные зрачки.
Надо было решить: вернуться к Илье, сделать вид, что ничего не случилось, или… что?
Я вытерла руки, глубоко вдохнула и вернулась в зал.
Этап 2. Первые сомнения
Илья ждал меня у фонтана, опершись о перила. В руках — два стаканчика колы. Увидев меня, улыбнулся:
— Ну что, всё нормально? Ты как-то долго.
Его улыбка казалась такой же, как всегда, но во мне уже поселилось сомнение. Я взглянула на него как будто впервые: высокий, спортивный, симпатичный. Мой «идеальный парень», с которым мы встречаемся почти полгода.
— Всё нормально, — ответила я и постаралась улыбнуться. — Очередь была.
Он протянул мне стакан.
— Куда дальше? В кино или ещё прогуляемся?
Я кивнула в сторону выхода на улицу:
— Пойдём подышим. Внутри душно.
Он пожал плечами, обнял меня за плечи — привычным, чуть собственническим жестом. Обычно мне это нравилось. Сейчас-то же рука на плече казалась наручником.
На улице было холоднее, чем я ожидала. Мы шли по аллее, разговаривая о мелочах. Я пыталась вести себя естественно, но мысли всё время возвращались к той женщине.
Почему она так посмотрела на Илью? Откуда знает его?
— Ты меня правда слушаешь? — вдруг спросил он.
— Да, конечно, — отозвалась я, хотя понятия не имела, о чём он говорил.
Он остановился и внимательно всмотрелся в моё лицо:
— Ты бледная. Может, подхватила что-то? А давай поедем ко мне. Я тебе чай сделаю, пледом укрою.
Ещё пару недель назад я бы растрогалась и согласилась. Но сейчас в голове всплыло: «Он опасен».
— Нет, — сказала я чуть резче, чем хотела. — Я сегодня домой. Устала.
В его глазах мелькнуло раздражение, которое он тут же спрятал за улыбкой.
— Как скажешь, малышка.
Мы проводили друг друга до метро. Я соврала, что поеду к подруге, чтобы он не знал, где я живу — странная мысль, но она показалась логичной в тот момент.
Когда двери вагона закрылись, я, наконец, позволила себе выдохнуть.
Этап 3. Поиск незнакомки
Дома я не смогла ни есть, ни смотреть сериалы, ни переписываться в чате. На столе передо мной лежала та самая прокладка с красной надписью.
— Что ты имела в виду? — прошептала я в пустоту.
Я попыталась вспомнить её лицо: темные волосы, собранные в хвост, синяя куртка, небольшая родинка над губой. На вид лет тридцать пять. Такая, каких тысячи.
Если она что-то знает… надо её найти.
Я открыла чат подруг.
«Девочки, странная ситуация: в ТЦ на “Лиговском” ко мне подошла женщина, сунула прокладку с надписью “Он опасен”. Мы были с Ильёй. Кто-нибудь слышал о таком? Может, развод какой?»
Подруги откликнулись сразу.
«Жесть какая.»
«Может, секта?»
«А может, она его бывшая?»
Последний вариант пронзил, как иголка.
Бывшая. Если Илья — тот, о ком я думала, у него, конечно, были девушки до меня. Но он всегда говорил, что со всеми расстался «мирно, по-взрослому».
Я зашла к нему на страничку в соцсети. Листала старые фотографии, отмеченных людей. Несколько бывших одногруппниц, коллег… Никто не похож.
Мне стало тесно в собственной квартире. Я снова надела куртку и вернулась в тот же торговый центр — как будто женщина должна была ждать меня там.
Конечно, её не было. Зато, задержавшись у стойки информации, я услышала, как охранник разговаривает с администратором:
— Опять она тут ходит, — ворчал он. — Та, что визитки какие-то раздаёт.
— Какая?
— Да эта, с рынка, что на парковке стоит. Всех предупреждает о чём-то, бред какой-то несёт.
Я тут же вмешалась:
— Простите, а вы не подскажете, как она выглядит?
Охранник описал её — и описание совпало с моей незнакомкой.
— Она сейчас здесь?
— Часа два назад точно была, — пожал он плечами. — Обычно ближе к вечеру уходит.
Я решилась: пошла на парковку.
Среди рядов машин стояли несколько людей, кто-то курил, кто-то копался в багажнике. И вдруг я увидела её — ту самую женщину в синей куртке. Она протягивала листовку какой-то паре, но те лишь отмахнулись.
Я подошла. Сердце колотилось.
— Извините…
Она обернулась. Взгляд — уставший, но внимательный.
— Да?
— Вы сегодня днём дали мне… прокладку.
В её глазах мелькнула паника.
— Ты уже открыла её?
— Да. Там было написано «Он опасен». — Я сглотнула. — Вы о ком?
Она оглянулась по сторонам, затем тихо сказала:
— Нам нужно уйти с парковки. Здесь камеры. Пойдём вон в тот сквер.
Этап 4. История, которую не хочется слышать
Мы сидели на скамейке в сквере за торговым центром. Женщина представилась:
— Меня зовут Оля.
— А я Даша, — ответила я. — Пожалуйста, объясните, что происходит.
Оля молчала пару минут, словно собираясь с духом. Потом сказала:
— Ты гуляла с парнем в чёрной куртке, да? Высокий такой, симпатичный, с белым шрамом на брови.
— Да. Его зовут Илья.
— Раньше его звали Илья Андреевич, — горько усмехнулась она. — Для меня. Я была его женой.
Слова повисли в воздухе.
— Женой? — переспросила я, чувствуя, как внутри всё холодеет.
— Мы развелись два года назад. Официально. А не официально… — она подняла рукава куртки. На запястьях виднелись бледные шрамы. — Это мой официальный результат семейной жизни.
Я не знала, что сказать.
Оля рассказала свою историю ровно, без истерики.
С Ильёй они познакомились в институте. Сначала был идеален: заботливый, внимательный, романтичный. Через год — свадьба. Через два — первые странности: вспышки ревности, контроль телефона, просьбы «не общаться с этой подругой, она плохо на тебя влияет».
— Я думала, это любовь, — говорила Оля. — Мне казалось, что он просто переживает. А потом начались первые толчки, хлопки по лицу «в шутку». Извинения, подарки, слёзы.
Дальше — хуже: попытки изолировать её от родных, запреты работать, экономический контроль.
— Он очень умеет очаровывать людей, — сказала Оля. — Все друзья считали его золотым парнем. Мои родители тоже. А дома… дома он был другим.
Она пыталась уйти несколько раз, но Илья угрожал, что заберёт ребёнка (беременность, которая закончилась выкидышем после очередного «случайного» толчка).
— В какой-то момент я поняла, что если не уйду, он меня убьёт, — тихо сказала Оля. — Тогда мне помогла одна женщина в кризисном центре. Сказала: «Ты не обязана терпеть». Я ушла. Подала на развод. Но он не простил.
По словам Оли, после развода Илья ещё несколько месяцев преследовал её: подстерегал у подъезда, звонил, писал угрозы. Потом вдруг исчез.
— А несколько месяцев назад я случайно увидела его фото в рекламе автошколы: он там теперь менеджером. И через знакомых узнала, что он активно знакомится с девушками. Молодыми, доверчивыми. Такими, как ты.
Оля достала из сумки толстый блокнот. На обложке — цветы.
— Я начала собирать истории. Писала всем, кто отмечен у него в соцсетях, кто подписан. Сначала думала, что одна такая. Но оказалось… нас много.
Она пролистала блокнот. В нём были имена, телефоны, краткие заметки: «подарки, ревность, истерики», «ударил, извинился», «запирал в квартире».
— Зачем? — спросила я шёпотом.
— Потому что никто нам не верит, — ответила Оля. — У него талант — оставаться «хорошим парнем» в глазах окружающих. Когда я пыталась жаловаться, мне говорили: «Да брось, Илья не такой».
Она посмотрела мне прямо в глаза:
— Когда я увидела вас сегодня в торговом центре, сердце ёкнуло. Он всегда водил меня именно туда. Тот же маршрут, те же кафе. Я увидела, как он держит тебя за плечо… И поняла, что он начал всё сначала.
— Почему вы не подошли просто поговорить?
— Он бы заметил. А он опасен не только для женщин, — твёрдо сказала она. — В прошлый раз, когда я попыталась с ним поговорить, он схватил меня за горло прямо на улице. Люди сделали вид, что ничего не видят.
Я молчала, чувствуя, как дрожат руки.
— Я не знала, как тебя предупредить. В сумке не оказалось бумаги. Была только прокладка из женской комнаты и красная ручка. Вот и всё.
Этап 5. Выбор
Я вернулась домой поздно. В голове бурлило.
А вдруг она преувеличивает? Вдруг сама виновата? — шептал внутренний адвокат дьявола.
Но затем в памяти всплывали мелочи: как Илья однажды резко сжал мою руку, когда я улыбнулась официанту; как настойчиво просил скинуть пароль от телефона «для доверия»; как раздражался, когда я задерживалась у подруг.
Я снова открыла его страницу в соцсети, но теперь смотрела на неё другими глазами. В комментариях к старым фоткам нашла пару сообщений от девушек, которые он игнорировал. Одну из них звали Алина.
Я решилась и написала ей в личку:
«Привет, извини за странный вопрос. Ты знакома с Ильёй из автошколы? Мы сейчас встречаемся, и мне бы хотелось услышать твоё мнение».
Через пару минут пришёл ответ:
«Знакома. Надеюсь, ты так же быстро от него уйдёшь, как я. Осторожно: он очень милый, пока всё по его. Потом начинается ад».
Мы долго переписывались. Алина рассказала почти то же, что и Оля, только без физических побоев, но с психологическим давлением.
— Это система, — сказала я вслух, закрывая ноутбук.
Я понимала: единственный способ проверить всё окончательно — поговорить с самим Ильёй. Но не вдвоём, где он сможет меня запутать, а на нейтральной территории.
На следующий день я позвонила ему сама.
— Привет, — сказала максимально ровно. — Нам надо встретиться. В парке у фонтана.
— Что случилось? — напрягся он.
— Хочу кое-что обсудить.
Он согласился слишком быстро.
Этап 6. Столкновение
В парке было многолюдно. Я выбрала лавочку недалеко от детской площадки — там всегда находились родители, а значит, свидетели.
Илья пришёл с букетом — как в кино.
— Ты меня напугала, — сказал он. — Думал, бросишь по телефону.
— Интересная идея, — сухо ответила я. — Сядь, нам нужно серьёзно поговорить.
Я достала из сумки прокладку с надписью и положила между нами.
Илья нахмурился.
— Что это?
— Помнишь женщину в синей куртке в торговом центре? Это от неё.
Он побледнел.
— Оля? Она здесь?
— Ты всё-таки помнишь её имя, — кивнула я. — Она много чего мне рассказала. Как вы жили. Как ты её бил. Как преследовал после развода.
Он сжал кулаки.
— Она всё переворачивает, — процедил он. — У неё проблемы с головой.
— Забавно, — сказала я. — То же самое говорила другая твоя бывшая — про тебя.
Я включила на телефоне переписку с Алиной и быстро пролистала несколько сообщений.
Илья смотрел, как зверь, загнанный в угол.
— Ты решила устроить мне суд? — спросил он.
— Нет, — я встала. — Суд я устрою себе: хочу ли я связать жизнь с человеком, про которого две разные женщины говорят одно и то же?
Он схватил меня за руку, крепко, больно.
— Даша, послушай…
— Ты делаешь мне больно, — спокойно сказала я и посмотрела прямо в его глаза.
На секунду в них мелькнуло что-то тёмное, злое — то, о чём говорили Оля и Алина. Но он тут же отпустил руку.
— Извини, — пробормотал. — Просто ты меня злишь. Я столько для тебя делал, а ты… веришь каким-то истеричкам.
— Если для тебя «любить» значит контролировать, запугивать и делать больно, мне такое не нужно, — я шагнула назад. — Мы расстаёмся.
— Ты пожалеешь, — вырвалось у него.
— Возможно. Но лучше пожалеть о разрыве, чем о том, что однажды окажусь с синяками и сломанной психикой, — ответила я.
Я развернулась и пошла к выходу из парка, не оборачиваясь.
За спиной слышала его тяжёлое дыхание, но он не последовал. Наверное, количество людей его остановило.
Эпилог. «Он опасен» как предупреждение и начало
Прошёл год.
Иногда я всё ещё вспоминаю тот день в торговом центре, запах кофе и оранжевый фон стен в туалете, на котором особенно ясно смотрелись красные буквы: «Он опасен».
Илья какое-то время пытался писать, звонить, приходил к подъезду. Я сохранила все сообщения и один раз, посоветовавшись с Олей и юристом из кризисного центра, написала заявление в полицию. После профилактической беседы его рвение поутихло.
Я завела привычку слушать себя. Если в новом знакомстве что-то тревожит, я больше не отмахиваюсь.
Мы с Олей иногда созваниваемся. Она всё ещё ходит к психологу, восстанавливает жизнь по кирпичику. Вместе с другими женщинами, пострадавшими от похожих отношений, они создали маленькое онлайн-сообщество поддержки.
Иногда туда заходят новые участницы — с теми же словами:
«Он такой классный, но иногда я его боюсь. Может, это я преувеличиваю?»
И тогда мы рассказываем им свои истории. Без морализаторства, просто честно.
Я часто думаю: что было бы, не подойди Оля ко мне в тот день? Сколько времени прошло бы, прежде чем маска Ильи слетела? Сколько шрамов, внешних и внутренних, могло появиться?
Теперь я храню ту самую прокладку не как жуткий сувенир, а как символ. В пластиковом пакете, в коробке с важными вещами.
Каждый раз, когда подруга говорит: «Да ладно, он просто ревнует, значит любит», я вспоминаю дрожащие красные буквы и тихий голос Оли: «Тебе это пригодится».
Иногда главное предупреждение в жизни приходит не в официальном письме и не в виде громкого скандала, а на странном, нелепом носителе — гигиенической прокладке, сунутой незнакомкой.
Главное — не выбросить его, не посмотрев. И уж тем более — не закрыть глаза на собственное чувство тревоги.
