Этап I. Когда «на пару месяцев» въезжает навсегда
Родителей выписали из больницы — отца с рекомендацией «покой, без стрессов», мать с привычной установкой «всё равно добьюсь своего». Халупу на Соколиной они решили оставить — «пока», — но вещи потащили к Кате. Не фуры, не шкафы — сумки, пакеты, коробки. Но каждая коробка — как камень на грудь.
— Мы тут в коридорчик пока поставим, — сказала мать и протиснула баул в узкий проход.
— Мам, мы же говорили… — попыталась Катя.
— Что ты говорила? Что у тебя ремонта нет? — обернулась мать. — Так вот, будет. Тебе что, жалко для родителей место?
Дима, увидев всё это добро, только сжал челюсти. Но промолчал. Ради Кати. Ради отца, который в тот день выглядел старше на десять лет.
Первые два дня всё было терпимо. Тёплый борщ, разговоры, отец благодарил, мать вздыхала про «как же хорошо у вас». А на третий день началось.
— Кать, а что это у вас в шкафу места нет?
— Кать, а ты неправильно стираешь, у тебя порошок не такой.
— Кать, а где у вас полотенца для гостей?
— Кать… а почему твой муж поздно приходит?
В квартире стало тесно не потому, что людей много, а потому, что границ не стало.
Этап II. Димина грань
Вечером Дима сел на подоконник, посмотрел на Катю:
— Слушай. Я всё понимаю. Это родители. Но мы же договаривались, что так, как в прошлый раз, — не будет.
— Я знаю… — Катя сжала руки. — Папа в больницу попал из-за нервов. Я не могла их не взять.
— Я не против их взять. Я против их оставить.
Он говорил спокойно, но в глазах уже жили недосказанные обиды.
— Дима, ну что я должна была сделать? На улицу выгнать?
— Нет. Но и жить ихними решениями нам тоже не надо. Они сами продали дом.
Он сделал паузу.
— И оформляли не на тебя.
Эти слова больно щёлкнули.
Этап III. Как всё было на самом деле
Кате было двадцать четыре, когда родители продали свой большой частный дом на окраине. Тогда мама сказала:
— Мы стареем. Надо ближе к городу, к врачам, к вам. А то будете потом нас возить.
Потом появилась фраза:
— На Машу оформим — она без семьи, ей надо жильё закрепить.
Катя тогда молчала. «На Машу — так на Машу». Они и правда тогда с Димой ещё снимали, а Маша жила одна. Казалось логичным.
А через год выяснилось: оформили вовсе не на Машу, а на Серёжу — младшего брата. «Так надёжней», — сказала мать. «У парня семья будет — вот пусть и квартира будет». Маша тогда скривилась и выдала ту самую фразу:
— Раз квартиру на брата оформили, то и прописку получайте у него. Я не намерена вас пускать.
Родители тогда на неё накинулись, что «бессовестная», «неуважительная», «родителей выгоняет», и с тех пор Маша у них была «холодная». Но ведь сказала по делу.
Катя тогда решила: ладно, оформили на сына — значит, сын и будет опорой. Но сейчас, когда они жили у неё, а не у сына, стало ясно — опора они выбрали для себя, а жить собираются у дочерей.
Этап IV. «У сына места нет»
На четвёртый день мать, сидя на кухне и шумно помешивая ложкой в кружке, сказала фразу, которую Катя ждала:
— Вот если бы Маша не взбрыкнула, мы бы к ней поехали. А так уж ладно, у тебя побудем.
— А к Серёже почему не поехали? — спросила Катя максимально нейтрально.
Мать нахмурилась:
— У Серёжи двушка. Им с Наташей и детьми и так тесно. Куда нам там?
— Подожди, — Катя отодвинула кружку. — То есть квартиру оформили на него. Чтобы у него было своё. А жить будете у меня?
— Катя, ну не начинай! — всплеснула мать. — Мы что, знали, что так жизнь повернётся? Мы думали — Маша пустит. А она…
— Маша сказала честно, — не выдержала Катя. — «На брата оформили — к брату и идите». И она права.
— Ты что, теперь Машу слушать будешь? — мать возмутилась. — Она же вообще без сердца! Ты же у меня добрая… была!
Катя встала.
— Мам, ты сейчас меня тоже хочешь сделать «без сердца», только потому, что я не соглашаюсь на ваши ошибки.
— Это не ошибки! — возмутилась мать. — Это наша семья!
— Нет, мам. Это — ваши решения. И сейчас вы хотите, чтобы я за них платила.
Этап V. Общий звонок
Вечером Катя набрала Машу:
— Привет. Слушай, они у меня.
— Уже? — Маша вздохнула. — Я думала, они сначала ещё пару кругов по знакомым пройдут.
— Ты же понимаешь, что они не к Серёже пошли.
— Конечно. Он же «сын». Его нельзя «нагружать». Дочерей — можно.
— Маш, а ты жёстко тогда сказала…
— Я не жёстко, — спокойно ответила Маша. — Я честно. Давай ещё раз вслух: родители продали жильё и оформили новую квартиру на сына. Теперь они хотят жить у дочерей. Это нелогично.
— Они давят на жалость.
— Будут давить. Ты им нужна не как дочь, а как подушка.
— Что делать?
— Вызвать всех и сказать вслух. При мне можешь.
Катя вздохнула.
— Ты придёшь?
— Приду. Я уже однажды сказала им «нет». Пора, чтобы и ты сказала.
Этап VI. Семейная встреча
Суббота. На столе — чай, пирог, даже соленья, которые мать притащила «из запасов».
Мать в платке, отец устало греет руки о кружку.
Входит Маша — спокойно, уверенно. Чуть позже, уже без приглашения, приходит и Серёжа — взъерошенный, в куртке, будто его вырвали с работы.
— Ну и что тут у вас за собрание? — буркнул он. — Мне мама сказала, что вы на меня наезжать будете.
— Никто ни на кого не наезжает, — Катя села прямо. — Мы просто должны проговорить, что происходит.
— Ой, да что говорить, — вскочила мать. — Мы просто у Кати поживём, пока дом достроится!
— Мама, — спокойно сказала Маша, — ты это говоришь второй год. «Пока достроится». Дом не достроится, если вы будете жить у детей и не платить за съём.
— Мы старые люди! — всплеснула мать. — Мы что, не заслужили угол?
— Заслужили, — кивнула Маша. — И вы его себе сами обеспечили, только оформили не на себя.
Катя положила на стол распечатку — копию той самой сделки шестилетней давности, которую Маша когда-то выпросила у отца «на память».
— Вот. Договор купли-продажи. Продавцы — вы. Покупатель — Серёжа. Деньги — ваши. Право собственности — Серёжино.
Все замолчали.
Серёжа нахмурился:
— И что?
— То, что сказала Маша, — проговорила Катя уже твёрдо. — Раз квартиру на брата оформили, то и прописку получайте у него. Мы не намерены вас пускать надолго.
Она произнесла практически ту же фразу, что и сестра тогда. Только теперь — медленно, подчёркивая каждое слово.
Мать побледнела:
— Ты… тоже? Ты, Катя?
— Да, мам. Я тоже. Я год держалась. Я помогала. Я нашла врачей для папы. Но — хватит. Вы сделали выбор. Теперь и мы делаем выбор.
Этап VII. Серёжин аргумент
— Подождите, — вмешался Серёжа. — А вы вообще меня спросили? У меня двое детей! Мы и так впритык!
— А нас ты спросил, когда на тебя квартиру оформляли? — тихо спросила Маша. — Ты сказал «да». Потому что тебе было удобно.
— Они сами предложили! — оправдался он. — Сказали: «ты мужчина в семье»…
— Вот и будь, — вмешался вдруг Дима, до этого молчавший. — Мужчина в семье. Мужчина — это не только «квартира на меня». Это ещё и «взять родителей», когда они постарели.
— Да мне дети комнату занимают!
— Нам тоже не фиолетово, — Дима пожал плечами. — Мы тоже не на вилле. Но раз документы на тебе — то и ответственность на тебе.
Серёжа побагровел:
— Да у меня жена меня с чемоданом выгонит, если я их приведу!
— А ты скажи ей, — спокойно бросила Маша, — что это решение твоих родителей. Не наших. И что ты не можешь вечно перекладывать их на сестёр.
Отец вдруг поднял голову:
— Дети… может, не надо так?
Катя посмотрела на него мягче:
— Пап, мы и так «не так» уже шесть лет. Мамина фраза «на пару месяцев» у всех длится годами. Это же не помощь, это — переезд. А переезд — это уже не «доченька, приюти», а к кому оформлено — к тому и идём.
Этап VIII. Взрыв матери
— Да что вы все сговорились! — мать вскочила. — Я что, в дом престарелых уже, да?!
— Нет, — сказала Маша. — Ты в своём решении.
— Мы что, думали, что нас дети гонять будут?!
— А мы что, думали, что нас родители по съёмным квартирам будут таскать из-за того, что решили сделать «как удобнее»? — впервые повысила голос Катя. — Мам, ты выбрала. Не мы. Ты сказала: «На сына оформим, он мужчина». Значит, и жить — у сына.
— А если он не возьмёт?!
— Тогда снимайте, — ответила Маша. — Мы поможем деньгами. По чуть-чуть. Но жить у нас — нет.
Мать смотрела на них так, будто видела впервые.
— Я вас не рожала, чтобы вы меня на улицу гнали…
— Ты нас тоже не рожала, чтобы мы до пенсии были запасным жильём, — тихо сказала Катя.
Этап IX. После разговора
Они разошлись тяжело. Мать хлопала дверями, отец извинялся за неё, Серёжа бурчал, что «всем легко говорить».
Но главное произошло: слова были сказаны вслух.
Не намёками, не «ну ты же понимаешь», а прямо.
Через два дня Серёжа всё-таки забрал родителей.
Не потому, что вдруг осознал — потому что мать у него дома закатила такой же скандал, как у Кати. А у него — дети, жена, соседи. Ему было проще «на пару месяцев» уступить.
Катя с Димой остались вдвоём.
В квартире снова стало слышно, как кипит чайник.
Катя ходила и будто заново запоминала свои стены.
— Ты молодец, — сказал Дима вечером.
— Мне не по себе.
— Это и есть нормально. Если «нет» говорит человек с совестью — ему всегда потом немного больно. Но это не значит, что «нет» было неправильным.
Этап X. Мамино молчание
Мать не звонила неделю. Потом — всё-таки позвонила.
— Ну что, довольна? — вместо «алло».
— Нет, — честно сказала Катя. — Я не радуюсь.
— Мы у Серыжки… как в проходном дворе.
— Мам, ты сама это выбрала.
— Я не это выбирала!
— А что?
— Чтобы у всех было, и чтоб меня везде ждали…
Катя закрыла глаза.
— Мам, у тебя есть мы. Но у нас тоже есть своя жизнь. Ты не можешь забирать её всю.
В трубке — всхлип.
— Я не думала, что так будет.
— Мы тоже.
— Можно… я иногда буду к вам приезжать?
— Конечно. Просто не жить.
Эпилог
– Раз квартиру на брата оформили, то и прописку получайте у него. Я не намерена вас пускать, – заявила родителям Маша.
Тогда Катя подумала: «Жёстко. Как она может так с родителями?»
Прошло шесть лет — и та же фраза вышла из её собственных уст. Только без злобы, без желания «отомстить» — а из усталости и справедливости.
Оказалось, что «жёстко» — это не сказать правду. «Жёстко» — это всю жизнь тащить на себе последствия чужих удобных решений.
Родители выбрали — оформить жильё на сына.
Их право.
Дочери выбрали — не становиться бесконечной запасной квартирой.
И это тоже право.
Потом всё устаканилось. Катя иногда заезжала к родителям в «серёжин» дом — привозила продукты, пледы, лекарства. Они ворчали, но уже не требовали переезда. Маша помогала деньгами. Серёжа вздыхал, но не спорил — понимал: однажды сказанное «нет» уже не сдвинуть.
И Катя вдруг заметила: звонки матери стали… спокойнее.
Как будто вместе с фразой «приюти нас» из их отношений ушло и старое давление.
Иногда, глядя в окно на мокрые осенние листья, Катя думала:
Если бы мы все тогда не промолчали, когда квартиру оформили на брата, сейчас не пришлось бы говорить так резко.
Но в следующую же секунду понимала:
Лучше позднее честное «нет», чем вечное удобное «ну ладно, живите».
Потому что семья — это не когда кто-то вечно должен.
Семья — это когда каждый отвечает за свои решения.
