Этап 1. Последние деньги и закрытая дверь
— Мам, не обижайся. Я тебя люблю, но… пойми правильно, — Алина нервно поправила прядь, чтобы не смотреть матери в глаза. — Там будут очень статусные люди. Папа Игоря — серьёзный бизнесмен. Если ты придёшь в этом… — она скользнула взглядом по поношенному пальто, — всем будет неловко. И тебе, и мне. Лучше останься дома, хорошо?
Слово «домой» прозвучало как приговор.
Валентина прижала к груди сумочку, будто та могла прикрыть пустоту внутри. В ней — последняя квитанция о переводе: деньги за проданный садовый участок, за старенькую машину, за год подработок ночными сменами в больнице. Всё — на свадьбу дочери.
— Я… я в уголочке посижу, — упрямо повторила она. — С краю. Могу даже за кухней помогать. Мне бы только увидеть, как ты в платье…
— Мам! — Алина вспыхнула. — Ну сколько можно? Ты что, хочешь, чтобы надо мной смеялись? Чтобы шептались: «Это та самая мама, которая работает санитаркой»?
— Медсестрой, — автоматически поправила Валентина и тут же осеклась. Какая разница.
Алина вздохнула, уже глядя на телефон, где мелькали сообщения от подружек: «Мы уже в салоне!», «Флористы приехали!»
— Ладно, мне некогда. Такси уже ждёт. Не дуйся, пожалуйста. Ты же знаешь, как я тебе благодарна за всё. Потом фотографии покажу, видео. Ты у меня самая лучшая мама, правда.
Она чмокнула Валентину в щёку — быстро, рассеянно — и почти бегом выбежала из квартиры, аккуратно прикрыв за собой дверь, чтобы не зацепить тюль.
Тишина хлопнула по ушам.
Валентина ещё несколько секунд стояла посреди комнаты, сжимая сумочку так, что побелели пальцы. Потом медленно прошла к окну. Внизу, у подъезда, уже ждала белая машина с лентами. Алина, смеясь, села на переднее сиденье, что-то сказала водителю. Машина мягко тронулась и исчезла за углом.
— Будь счастлива, доченька, — прошептала Валентина в пустоту. — Хоть без меня.
И только тогда позволила себе тихо заплакать.
Этап 2. Домашний суп вместо банкетного стола
На плите тихо булькал суп — Валентина поставила его по привычке, чтобы было что поесть после смены. Только сегодня смены не было: она специально взяла отгул, чтобы помогать на свадьбе.
Она достала из шкафа старую папку с документами и квитанциями. Аккуратные стопки:
— перевод в салон за платье;
— предоплата ресторану;
— оплата за музыку и ведущего;
— банковский чек с крупной суммой — от продажи участка.
Везде стояла её фамилия и подпись.
«Заказчик: Сергеева Валентина Петровна».
Ресторан оформляли на неё — «так удобнее, мам, ты всё равно платишь», — отмахнулась тогда Алина. Валентина и не спорила. Просто радовалась, что может дать дочери то, чего сама никогда не имела: белое платье, живую музыку, торт в пять ярусов.
Она думала, что на свадьбе будет носить подносы, поправлять платье, скреплять нитку на фате, если порвётся. Быть нужной, пусть в тени. А теперь… её место — дома, у кастрюли с супом.
Телевизор в углу показывал очередное шоу: смеющиеся люди, яркая ведущая, реклама банковских кредитов «на любые мечты». Валентина выключила его.
Села за стол, разложила квитанции веером, как чужие карты.
— Ничего, — сказала она себе вслух. — Главное, чтобы у Алиночки всё хорошо. Чтобы свекровь с тестем не ворчали, что свадьба дёшево выглядит. А я… я и так вон сколько счастья видела, хватит.
Она сделала глоток остывшего чая и попыталась представить, как сейчас там, в ресторане: жених в костюме, гости, шампанское. Наивно хотелось верить, что деньги превратились в её дочерину улыбку.
Прошёл час.
Часы на стене отбили круглые цифры, суп давно выключен. Валентина уже начала привыкать к мысли, что этот день пройдёт мимо неё, как пролетающий поезд, — когда зазвонил телефон.
Не Алинин — дочь редко звонила сама, в основном писала сообщения. Не домофон. Именно мобильный.
На экране высветился незнакомый городской номер.
— Слушаю, — осторожно ответила Валентина.
— Это Валентина Петровна Сергеева? — деловой мужской голос звучал резко.
— Да.
— Ресторан «Империал», администратор Борис Викторович. Вы у нас заказчик свадьбы Алины Сергеевой и Игоря Левина?
Валентина напряглась.
— Да… А что случилось?
— Случилось то, что в договоре чётко прописано: остаток суммы вносится заказчиком за час до начала банкета. Сейчас время истекло, гости уже собираются, а денег нет. Карта папы жениха не проходит, наличных у них нет. Нам сказали, что окончательный платёж сделаете вы.
Валентина замерла, словно кто-то ударил её по голове.
— Я… я всё уже перевела, — прошептала она. — У меня больше нет.
— В договоре указана лишь предоплата, — сухо продолжил администратор. — Остаток — ещё сто двадцать тысяч. Если денег не будет в ближайшие сорок минут, мы будем вынуждены сократить заказ: отменить горячее, диджея, часть напитков.
В трубке послышались голоса, шум, чей-то возмущённый окрик:
— Да скажите ей, что всё сорвётся!
— Кто это? — сжалось сердце Валентины.
— Это отец жениха, — устало сказал администратор. — Ситуация напряжённая. Алина просит вас подъехать, хотя бы разобраться.
— Алина… просит? — переспросила Валентина, не веря.
— Да. Очень настойчиво.
Валентина закрыла глаза. Деньги взять было неоткуда. Но договор на ней. Ответственность тоже.
— Я приеду, — сказала она. — Через полчаса буду.
Она надела то самое пальто и те самые старые туфли — других и не было. Сунула папку с документами в сумку и побежала к остановке, впервые за долгое время не чувствуя ни возраста, ни боли в коленях.
Этап 3. Ресторан, где у счастья оказался ценник
«Империал» сиял огнями, будто новогодняя открытка. У входа — ковровая дорожка, машины гостей, фотограф с камерой.
Валентина остановилась в нескольких шагах, чувствуя, как сердце стучит где-то в горле.
«Не уровень», — вспомнились слова дочери. Она машинально поправила воротник пальто и всё равно шагнула вперёд.
На дверях стоял охранник.
— Добрый вечер, — нерешительно сказала она. — Я… мама невесты. Меня администратор вызывал.
Охранник окинул её быстрым взглядом, в котором мелькнуло то самое презрение, о котором говорила Алина.
— Документ есть?
Валентина протянула паспорт. Тот мельком взглянул, поднял бровь и лениво отодвинул дверь:
— Проходите. Только быстро.
Внутри было шумно и красиво: белые скатерти, люстры, запах выпечки и духов. У окна фотографировал гостей молодой человек, ведущий проверял микрофон.
Но воздух резало напряжение. У стойки бара спорили несколько человек.
— Пап, ну сделай что-нибудь! — Алина была в потрясающем платье — кружево, шлейф, диадема в волосах. Девочка с журналов. И в то же время — та же маленькая девочка, которая когда-то бежала к Валентине с разбитой коленкой.
Рядом стоял высокий, лоснящийся мужчина в дорогом костюме — отец жениха, Левин-старший. Лицо красное, губы сжаты.
— Я уже всё сделал, — огрызнулся он. — Банк заблокировал перевод, лимиты. Что я могу?
Жених, Игорь, вертел в руках телефон, выглядя растерянным подростком.
— Алина, успокойся, ну… сейчас придумаем…
Администратор заметил Валентину и вздохнул с облегчением:
— Вот, кажется, ваша мама.
Алина обернулась — и на секунду её лицо исказилось.
— Мама… — выдохнула она.
— Вы — Сер.. Сергеева Валентина Петровна? — уточнил Левин-старший.
— Да, — кивнула она, чувствуя, как на неё со всех сторон оборачиваются взгляды.
— Тогда давайте без эмоций, — вмешался администратор. — В договоре сказано: до начала банкета должен быть внесён остаток суммы. Если этого не произойдёт, мы уменьшаем заказ. Если и тогда не будет оплаты — мероприятие отменяется.
Валентина растерянно достала папку.
— Я продала участок, внесла всё, что могла. У меня больше нет…
— Уже снесли половину, — перебил её Левин-старший. — Но вы же понимали, какую свадьбу хочет ваша дочь?
— Я… думала, вы оплатите остальное, — прошептала она.
— Я и оплатил бы, если бы банк не… — он махнул рукой. — В общем, раз договор на вас, решайте.
Алина шагнула к матери:
— Мам, ну придумай что-нибудь, пожалуйста! Ты же всегда всё решала! Они сейчас всё отменят, люди уже приехали!
Слова «не уровень» вдруг всплыли в памяти, как ядовитые пузырьки.
— Алиночка, — тихо сказала Валентина, — у меня действительно нет денег. Я отдала всё.
— Как это — «нет»? — не поверила дочь. — Ну… займёшь у кого-нибудь, кредит… Ты же понимаешь, нельзя сейчас всё сорвать! Папа Игоря обидится, он такого не прощает!
Левин-старший презрительно хмыкнул:
— Лучше бы вы сначала считали, а потом замуж выходили.
Игорь потупился, избегая смотреть Валентине в глаза.
— Мы можем внести часть, — вмешался администратор. — Тогда сократим меню, уберём диджея, оставим только фоновую музыку.
— Это будет позор, — шипнула Алина. — Все увидят, что у нас денег не хватает!
Она вдруг перевела взгляд на мать, на её пальто, старые туфли. В глазах вспыхнуло раздражение:
— Если бы ты нормально зарабатывала, такого бы не было!
Эти слова ударили сильнее, чем любая пощёчина.
Этап 4. Мама, которая всё-таки не уровень — но совести
Валентина глубоко вдохнула.
— Послушайте, — она повернулась к администратору. — Уберите всё, что можно. Хоть бутерброды оставьте. Но в долг я подписываться не буду.
Левин-старший вспыхнул:
— Вы что, не понимаете, с кем разговариваете? Я…
— Понимаю, — перебила его Валентина неожиданно спокойным голосом. — С человеком, который обещал оплатить половину свадьбы, а теперь требует, чтобы это сделала женщина, у которой в кошельке осталось триста рублей на неделю.
Вокруг кто-то тихо прыснул.
Администратор кивнул:
— Уменьшаем заказ.
Он отошёл распоряжаться.
Алина побледнела.
— Мам, ты всё портишь…
— Нет, доченька, — Валентина впервые посмотрела ей прямо в глаза. — Я ничего не порчу. Я просто больше не буду платить за чужие понты ценой своей жизни. Я дала всё, что могла. Больше у меня нет ни денег, ни сил, ни жёлчи, чтобы выслушивать, какая я «не уровень».
Глаза Алины наполнились слезами, но она упрямо сжала губы.
— Иди домой, — холодно сказала она. — Раз не можешь помочь — не мешай.
Валентина кивнула.
— Как скажешь.
Она развернулась и пошла к выходу, чувствуя на спине десятки взглядов. В этот момент ведущий, который уже готовился к празднику, шепнул кому-то из официантов:
— Видели? Это мать невесты. Слышал, она всё одна оплатила.
— Да ты что… А они на неё так… — ответил тот.
Слова шёпотом разлетелись по залу быстрее шампанских пузырьков.
Валентина уже бралась за ручку двери, когда её догнал тихий голос:
— Валентина Петровна?
Она обернулась. Перед ней стояла женщина лет пятидесяти в строгом, но скромном костюме.
— Я — Оксана, тётя Игоря, — представилась она. — Можно пару слов?
Они вышли в холл.
— Я всё слышала, — Оксана говорила негромко, но твёрдо. — И хочу сказать: вы — единственный взрослый человек в этой истории.
Валентина удивлённо моргнула.
— Ваш Игорь хороший? — спросила она вдруг.
Оксана вздохнула:
— Он не плохой. Просто вырос под рукой брата. Тот привык жить напоказ, за чужой счёт.
Она чуть помолчала и добавила:
— Если хотите моего совета… не оставляйте дочь сегодня одну. Ей придётся столкнуться с реальностью, и это будет больно.
Валентина только грустно улыбнулась:
— Она сама меня отсюда выгоняет.
— Дети часто выгоняют тех, кто им нужнее всего, — тихо ответила Оксана. — Но это не значит, что мы должны уходить навсегда.
С этими словами она вернулась в зал, а Валентина вышла на улицу.
Снег, обещанный синоптиками, начинал падать мелкими хлопьями. Она дошла до остановки, села на скамейку и впервые за день позволила себе просто сидеть и ни о чём не думать.
Прошло минут двадцать.
Телефон снова зазвонил.
На экране — «Алина».
Этап 5. Час истины
— Мама… — голос дочери был сдавленным, прерывистым. — Ты ещё далеко ушла?
— На остановке сижу, жду автобус, — осторожно ответила Валентина. — Что случилось?
— Можешь… вернуться? Пожалуйста.
За этим «пожалуйста» слышалась не капризная просьба, а отчаяние.
— Алиночка, ты же сама сказала…
— Я знаю, что сказала! — перебила дочь. — Я была дура. Ты была права. Просто… приехать можешь? Я уже не знаю, что делать.
Валентина поднялась так резко, что закружилась голова.
— Иду назад. Что там у вас?
— Потом… потом расскажу.
Когда она вошла в ресторан, охранник даже не стал спрашивать паспорт. В зале царила странная сумятица: часть гостей сидела, о чём-то шепчась, часть стояла у выхода, некоторые уже брали верхнюю одежду.
Музыка была выключена. На столах стояли только закуски, горячего так и не подали.
У сцены, где должен был быть «стол молодых», стояли трое: Алина — уже без диадемы, с размазанной тушью; Игорь, мрачный; и Левин-старший, кипящий от злости. Рядом — администратор с какой-то бумагой.
— Акт о частичной отмене банкетного обслуживания, — тихо пояснил проходивший мимо официант. — Гости возмущены, некоторые требуют вернуть подаренные деньги.
Алина, увидев мать, бросилась к ней так, как когда-то, в детстве, бежала после школьных драк.
— Мам, прости, пожалуйста, — она всхлипнула, вцепившись в Валентину. — Я такая дура…
— Тише, тише, — Валентина обняла её. — Что случилось?
Ответила Оксана, подошедшая следом:
— Ресторан сократил меню до минимума. Гости, особенно со стороны нашего «уважаемого» брата, шум подняли: мол, «что за дешёвка». Левин-старший сказал, что «такую нищету он терпеть не собирается» и предложил перенести торжество «до лучших времён».
— То есть… — не поняла Валентина.
— То есть он предложил разойтись, как будто свадьбы и не было, — хмуро добавил Игорь. — А подарки, мол, вернём потом.
Алина всхлипнула ещё сильнее:
— А когда я сказала, что уже расписались утром и я твоя жена, он закричал, что я его «подставила» и «повисла на шее». Сказал, что если я хочу быть с ним, пусть твоя мама продаёт квартиру.
Валентина почувствовала, как внутри поднимается ледяная волна.
— И что ты ему ответила?
Алина вытерла слёзы.
— Сначала ничего. Я… стояла и думала, что всё виновата ты: не заплатила, не нашла деньги. А потом увидела, как он смотрит на тебя, когда ты уходила. Как на мусор у дверей.
Она глубоко вздохнула.
— И поняла, что если человек так относится к моей маме, он никогда не будет относиться ко мне по-настоящему.
Левин-старший фыркнул:
— Ну конечно, мамочки всегда святые. Особенная у нас — с дырявыми туфлями и без копейки, но гордая.
— Зато она свои обещания выполняет, — неожиданно твёрдо ответила Алина. — А вы нет.
Игорь смял салфетку в руке.
— Пап, хватит.
— Что — «хватит»? — взорвался тот. — Ты женился на девице без приданого, без поддержки семьи, а её мамашка ещё и нас виноватыми делает!
Валентина вдруг почувствовала, что больше не боится этого человека.
— Знаете, — тихо сказала она, — вы можете считать меня кем угодно. Но свадьбу вашей семьи оплатила я. Не полностью, но по мере сил. И я ни разу не попросила вас ни о чём.
Она посмотрела на Алину.
— Если ты всё ещё хочешь быть с Игорем, это твой выбор. Но, боюсь, жить вам придётся не в его «статусном мире», а в реальной квартире, которую кто-то должен оплачивать.
Наступила тишина.
Игорь поднял глаза на невесту.
— Я… — он замялся. — Я люблю тебя, но… сейчас у меня нет такой суммы, чтобы тянуть всё самому. Папа всегда помогал…
— А теперь не поможет, — сухо заключила Оксана. — Потому что ему важнее показуха, чем собственный сын.
Алина медленно убрала руку из его пальцев.
— Я очень хотела верить, что мы команда, — тихо сказала она. — Но сегодня увидела: ты сам не знаешь, чего хочешь. Ты стоял и молчал, когда твоего отца больше волновало мнение гостей, чем наше с тобой будущее.
— Алина…
— Нет, Игорь, — она покачала головой. — Я не готова начинать семейную жизнь с того, что моя мама «не уровень», а её деньги — само собой разумеющееся.
Она сняла кольцо, аккуратно положила его на белую салфетку.
— Возможно, когда-нибудь ты поймёшь, что потерял.
Этап 6. Уход с чужой свадьбы
Гости уже открыто перешёптывались. Кто-то снимал происходящее на телефон, кто-то, наоборот, отворачивался, делая вид, что ничего не видит.
Администратор тихо подошёл к Валентине:
— Мы можем упаковать то, что уже приготовлено, с собой. Деньги за неиспользованную часть меню вернём по безналу в течение недели.
— Спасибо, — устало ответила она.
Алина стояла рядом, будто маленькая, потерянная.
— Мам, — прошептала она, — можно… можно мы уйдём отсюда вместе?
Валентина на секунду задумалась. Перед ней стояла дочь, которая ещё пару часов назад стыдилась её пальто. И в то же время — это была та же девочка, которой она когда-то покупала первое платьице на выпускной, занимая деньги у коллег.
— Пойдём, — сказала она.
Оксана тихо подошла к племяннику:
— Игорь, я отвезу их. Ты оставайся, разбирайся с отцом.
— Спасибо, тётя, не надо, — вмешалась Валентина. — Мы сами.
Алина переоделась в серое платье, которое было под свадебным — «на всякий случай». Они вдвоём вышли через чёрный вход, чтобы не проходить по ковровой дорожке под вспышками телефонов.
На улице уже густо падал снег.
— Замёрзнешь, — Валентина сняла с себя шарф, накинула дочери на плечи.
Алина всхлипнула:
— Я такая дура, мама…
— Ты — моя дочь, — тихо ответила Валентина. — Просто иногда детям нужно набить свой шишки, чтобы понять то, что мама говорила годами.
— Ты мне всё отдала, а я… — Алина заплакала в голос. — Гнала тебя с собственной свадьбы, как чужую.
— Уже не собственной, — мягко заметила Валентина. — И хорошо. Лучше сегодня, чем потом, после лет унижений.
Они долго стояли на остановке, пока наконец не подошёл автобус. В салоне было тепло и тихо. Несколько пассажиров с интересом поглядывали на женщину с размазанным макияжем и остатками свадебной причёски, но никто ничего не сказал.
— Мам, а что мы сделаем с этими долгами? — хрипло спросила Алина.
— Будем отдавать, — просто ответила Валентина. — Вместе. Я — своими сменами. Ты — своей работой. Может, от чего-то откажемся. Но это будет наш общий выбор, а не чужая прихоть.
Алина кивнула.
— Я устроюсь на вторую работу, — упрямо сказала она. — Хватит сидеть в офисе и мечтать о лёгкой жизни.
Валентина улыбнулась:
— Вот теперь в тебе точно моя дочь.
Эпилог. Через год, без богача, но с совестью
Через год у Алины был совсем другой праздник.
Никаких люстр в три этажа, никаких лимузинов. Небольшое кафе у набережной, живая гитара, близкие друзья. На столах — простая, но вкусная еда.
Алина выходила замуж за Сергея — обычного программиста из её офиса. Они познакомились, когда она брала дополнительные смены и осталась одна закрывать отчёт. Он помог, потом предложил кофе, потом — кино.
Сергей долго ухаживал, знал всю её историю, но не боялся ни долгов, ни родственников. Сам привёз Валентину на первую встречу в нотариальную контору, где они оформляли рассрочку по тем самым свадебным долгам.
— Вы замечательный человек, — сказал он тогда Валентине. — Жаль, что другие поняли это слишком поздно.
Валентина впервые за много лет купила себе новое платье — зелёное, по фигуре, с аккуратным жакетом. Туфли тоже были новые, хоть и недорогие.
— Мам, ты у меня сегодня главная гостья, — сказала Алина, поправляя на ней брошь. — Без тебя я бы и сюда не дошла.
На свадьбе не было Левина-старшего — да и с Игорем Алина давно не общалась. Но была Оксана: она пришла с букетом ромашек и крепко обняла Валентину.
— Помните, я говорила, что не стоит оставлять детей одних, даже когда они выгоняют? — шепнула она. — Вы оказались правы, что вернулись тогда.
Гости смеялись, танцевали. Ведущий, скромный парень без пафоса, предложил тост:
— За маму невесты, которая показала, что настоящая любовь измеряется не количеством нолей в чеке, а готовностью оставаться рядом, даже когда тебя выталкивают за дверь.
Валентина смутилась, но встала и подняла бокал с соком.
— Я только хочу сказать, — произнесла она, — что когда-то думала: раз уж Богач позвал мою дочь замуж, значит, это счастье. А оказалось, счастье — это когда твой зять не боится ехать с тобой в автобусе и не стыдится твоего пальто.
Все засмеялись и зааплодировали.
Позже, уже дома, когда гости разошлись, Алина подошла к матери и сжала её руки.
— Мам, я до сих пор не могу простить себе тот день, — тихо сказала она. — Когда сказала, что ты «не уровень».
— А я давно простила, — ответила Валентина. — Потому что именно тогда я поняла: ты взрослая. Взрослые имеют право ошибаться. Главное — уметь признавать ошибки.
Она посмотрела на дочь, на её новую семью, на Сергея, который в соседней комнате складывал тарелки и шутил с гостями.
— Знаешь, о чём я мечтаю теперь? — улыбнулась Валентина. — Чтобы у вас никогда не было свадьбы «выше уровня». Пусть будет по любви.
Алина рассмеялась сквозь слёзы и крепко обняла её.
Валентина закрыла глаза и впервые за много лет почувствовала: всё, что она отдала — деньги, силы, время — вернулось к ней не в виде банкетов и хрусталя, а в самом важном: в благодарных руках дочери, которая выбрала не богача, а совесть.
И, задувая вечером маленькую свечку на окне, она тихо сказала:
— Господи, спасибо. Ты забрал у нас одну свадьбу, но подарил настоящую семью.
